Немая дикость^^

Тёмный почти облысевший от засухи лес распластался  уродливой каракатицей, которая, казалось бы, уже давно развалилась, если бы не горы с одной стороны и река с другой удерживающие древнюю бесформенную плоть в одном месте. Ветки торчали из листвы, словно гигантские занозы из шкуры старого с проплешинами зверя.  Тишина. Только  ветер изредка лениво шуршал скудной листвой на ветках, которые рисуют по земле тенями зловещие узоры. Меж сухими корявыми ветвями неподвижно сидело маленькое существо. Лучи лунного света освещали худощавое личико ребёнка, которое было неестественно неподвижно и бледно, будто у мертвеца. Шея, токая же худая, как и лицо, сильно вытянута в какую-то сторону, словно существо всматривается вдаль. Руки, кажущиеся хрупкими, упёрты в ветку дерева, за которую мальчонка намертво ухватился цепкими пальцами. Столь сильное сходство с ребёнком было случайностью,  он никогда в своей жизни не видел человеческих детей, да и просто людей в достаточной близости, чтобы их внешность хоть как-то отложилась в детском пытливом уме. «Оно и к лучшему» - говорили старшие, хотя мальчишка упорно не понимал такого страха перед людьми: они были слабыми.
Мальчик, невольно прищурившись, втянул носом воздух и тихо выдохнул, всё так же практически не шевелясь. Дым. Это могло стать проблемой при стоящей уже не первую неделю засушливой погоде, но вовсе не он будоражил дух будущего воина, а он им станет. Обязательно станет. Хранить всякие сказки о минувших днях для девчонок. Мальчик мотнул грязной босой ногой  - этот жест, возможно, был сродни утвердительному топанью по полу, но его под ногой не оказалось. Внезапно ветер сменил своё направление, лишив мальца возможности ориентироваться по запаху.  Того тут же переполнило негодование и ребёнок издал тихий, но угрожающий рык, после чего оскалился, выдавая в себе нелюдь: зубы были значительно мельче человеческих и острее, явно предназначенные не для растительной пищи, помимо этого перед ними имелись небольшие выпуклости, словно у существа готов был прорезаться второй ряд зубов. Даже чёртова природа против него! Ему пришлось провести ещё несколько минут в томительном ожидании, прежде чем глаза маленького хищника, наконец, обнаружили между листвой далёкий блеск огня.
Существо, наконец, сменило свою позу, подавшись в сторону, где ранее заметило костёр, и, обвив сухую ветвь длинным гибким хвостом, будто пытаясь разглядеть, что там происходит, хотя с такого расстояния это было не возможно. Неизвестно откуда на ветку приземлилось ещё одно существо схожего телосложения и размера, но куда более далёкое внешне от человеческого ребёнка. Новоприбывшее создание было покрыто чёрными перьями, которые переливались в холодном свете Луны. Любопытный мальчишка испугано вздрогнул, после чего легко развернулся на ветке и зарычал на гостя от негодования. Брат снова подкрался к нему и напугал, хотя его уже не раз просили так не делать. Пернатый отшатнулся и жалобно прижал уши, как будто извиняясь и объясняя, что он не специально. Хвостатый фыркнул, после чего, недовольно ворча, вернулся к созерцанию костра и размышлениям о том, как подойти к людям так, чтобы они не почуяли его. Конечно, юнец не знал, что люди уже много тысяч лет как утратили столь тонкий нюх, который мог бы выдать его и брата, который, похоже, решил отправиться вместе с юным авантюристом.
Спустя ещё десяток минут ветер вновь переменился и подул со стороны костра, что тут же решило проблему, которую Хвостатый сам себе придумал ранее. Расслабив хвост, который до этого был его подстраховкой в случае падения с ветки, мальчик потянулся к одной из ветвей ближайшего дерева, но его остановила брат. Пернатый схватил любопытного сородича за локоть и испуганно замотал головой. Ему не нравится эта идея. Пернатый всегда отличался куда большей осторожностью и рассудительностью, чем его братец, но на этом не ограничивались их различия в характерах. Помимо любопытства Хвостатый отличался от брата тем, что был злее, агрессивнее, раздражительнее, когда пернатый мальчишка подчинялся скорее своему рассудку, нежели эмоциям и частенько останавливал брата, когда тот вновь ввязывался в сомнительную авантюру, не подумав, во что она может вылиться. 
Юный авантюрист отрицательно фыркнул и мотнул хвостом, после чего, высвободив руку, легко перепрыгнул на другое дерево и обернулся назад к брату. Ему было интересно, пойдёт ли за ним брат или же останется тут. А может, позовёт кого-нибудь из старших, чтобы они наверняка остановили неугомонного ребёнка? Пернатый, одарив брата уничижительным взглядом, неуверенно перебрался на соседнее дерево - он, в отличие от своего сородича, предпочитал передвигаться по земле.
Дорога оказалась дальше, чем Хвостатый изначально предполагал. А может это только лишь из-за необходимости постоянно ждать отстающего братишку? Так или иначе, когда они добрались до костра, луна уже преодолела добрую половину своего пути через ночное небо усыпанное звёздами, словно чёрная ткань сахаром. Хвостатый уселся поудобнее на ветке и подался в сторону людей на столько, на сколько это было возможно, но внезапно испуганно вскрикнув, пернатый мальчишка шлёпнулся в кусты, чем тут же прервал разговор людей у костра. Те тут же повскакивали с мест и схватились за оружие. Подобная реакция была вполне оправдана опасностью, что к лагерю подобрался какой-нибудь хищник, но два детёныша даже предположить этого не могли, ибо их собратьев дикие животные избегают. Хвостатый мальчишка спрыгнул на землю вслед за братом и громко зашипел. Он оказался ближе к костру, пытаясь отгородить растерявшегося сородича от агрессивно настроенных чужаков, и потому вне укрытия куста. Один из людей схватил горящую палку из костра и махнул перед мальчишкой,  пытаясь то ли его прогнать, то ли  лучше разглядеть шипящего зверёныша. Мальчонка отшатнулся назад, оскалив два ряда мелких, но острых как бритвы, зубов,  и шипение переросло в угрожающий рык. Волосы на голове мальчика встали дыбом, как и нечто, среднее между шерстью и чешуёй на его спине, что добавило ещё большей дикости его виду. Хвостатый боялся, но больше не отступал. Даже на оборот он, как следует, вкопался ногами и пальцами рук в землю, будто собираясь остаться здесь на ближайшую вечность.
Как только в свете огня блеснула бледная, почти голубоватая кожа Хвостатого, люди тоже отпрянули. Что и говорить, им был не приятен вид этого детёныша. Он казался им странным и несуразным ровно на столько, на сколько сами они казались таковыми юному полиморфу. Один из людей, что ранее размахивал горящей палкой, отбросил свой импровизированный факел и, подняв руки, издал звуки, которые не были знакомы слуху ни Хвостатого, ни Пернатого. Остальные люди что-то ответили ему теми же звуками, что показалось Хвостатому невероятно странным. Он с детства учился производить как можно меньше шума, а эти существа даже ради простого общения между собой шумели.  Тем временем пока мальчишка прибывал в недоумении, но, конечно же, не забывал рычать и бить по земле хвостом то с одного бока от себя, то с другого, к нему начал подходить тот самый мужчина, что держал горячую палку. Рык Хвостатого тут же стал громче, а сам мальчишка выгнул вверх спину демонстрируя любопытному человеку стоящую дыбом чешую. Это не остановило человека. Он, медленно протянув свободную руку вперёд, приближался к ребёнку. Когда руке оставалось до мальчишки всего несколько десятков сантиметров, Хвостатый предпринял отчаянную попытку прогнать любопытного чужака и совершил резкий выпад вперёд, клацнув зубами в нескольких сантиметрах от запястья мужчины, который тут же поспешил отдёрнуть руку и отступить на шаг. Впрочем, после этого он положил факел на землю и вновь начал пытаться приблизиться к детёнышу, который защищал своего брата, боящегося даже шевельнуться в кустах за спиной своего сородича. Этот человек то ли был совершенно глуп, то ли плохо представлял, чего его рука только что чудом избежала. Хвостатый не знал ответа, но прекрасно знал, что ему не составит труда добраться до незащищённых вен любопытного чужака, тем более что теперь он был безоружен.
Человек вновь начал приближаться, но на этот раз медленнее. Он что-то тихо приговаривал и корчил странное выражение лица, приподнимая уголки губ и немного щуря глаза. Хвостатый испуганный непонятными ему жестами отступил ещё немного, после чего, почувствовав за собой куст, вновь рванулся вперёд. На этот раз его зубы настигли руку неудачливого парламентёра. Острые зубы легко прошли сквозь тонкую кожу, и пасть мальчишки залило кровью, но он, даже опешив от собственного неожиданного успеха, не разжал челюсти. Вцепившись мёртвой хваткой в запястье чужака, ребёнок повис на нём и повалил тем самым на землю свою внезапную добычу. Люди в лагере среагировали молниеносно и тут же кинулись с какими-то неуклюжими железками на мальчишку, который похоже и не думал отпускать их трепыхающегося на земле собрата.
История любознательного полиморфа могла бы на этом окончиться, но небольшую полянку вдруг наполнил куда более грозный рык, чем тот, что неустанно издавал испуганный детёныш. Не сложно было догадаться, что этот рык принадлежит куда более зрелой особи. Из-за деревьев выпрыгнуло существо размером превосходящее медведя и подмяло под себя ближайшего к детёнышам человека.  Оно было огромно. Холка существа возвышалась над землёй на высоте полутора метров, а в длину оно, вероятно, достигало трёх с половиной метров. Оно напоминало бескрылого дракона. По его спине шёл ряд тонких длинных шипов, которые сейчас угрожающей торчали в разные стороны, но он не был намерен пугать этих существ. Он был намерен убить их, как и всякого, кто посмеет покуситься на его любопытных отпрысков, которые, безусловно, позже получат хорошую оплеуху.
Хвостатый завидев отца, тут же развернулся и кинулся прочь. Из куста так же метнулось нечто чёрное, знаменуя, что Пернатый последовал примеру брата.
Существо, не смотря на свой размер, ловко соскочило с трупа раздавленного его тушей человека, после чего добил шипастым хвостом, чужака, который пытался проявить дружелюбие по отношению к его детям, но не был правильно понят ни ими, ни родителем. Острая боль обожгла бок существа, и оно дико взревело, оглашая воем окрестности. Когда обидчик был обнаружен, он уже вновь взводил арбалет, намереваясь на этот раз попытать счастья с твёрдостью черепа существа. В несколько больших прыжков существо настигло арбалетчика и, вцепившись в его плечо пастью, мотнуло несколько раз головой, после чего отправило того в не слишком длительный полёт, окончившийся в кустах, из которых недавно сбежал Пернатый. Ещё один болт настиг свою цель. На этот раз выстрел был более удачный. Стрела жадно впилась между пластинок чешуи в шею существа. Старший полиморф вновь взвыл, но на этот раз иначе, более хрипло. Боль и привкус собственной крови в пасти ослепили его, и он будто взбесился. Бешено извиваясь и не обращая внимания на новые раны, существо выло и металось по поляне, пытаясь вырвать болт из шеи, но только лишь раздирало когтями себе шею ещё сильнее и попутно награждало оказавшихся на небезопасном расстоянии людей ударами шипастого хвоста.
Лес вновь погрузился в тишину только лишь через несколько часов, когда стенания ящера навсегда затихли. Тишина продлилась не долго, её разорвал разномастный хор, скорбящей Стаи. Люди сбежали, но никто не пытался их преследовать. Ещё не настало время войны. Погибший будет отомщён, но сейчас…
Сейчас они провожали в последний путь своего вожака.

Постапокалипсис

Заброшенный город
45-ый цикл квартала песчаных бурь, 1647г
Первая половина суточного цикла
Окованный железом посох ударился о сухой камень. Звук удара гулким эхом разнёсся по покинутому городу, резонируя и сотрясая застоявшуюся в воздухе пыль. Посох взмыл вверх и вновь приземлился на землю, порождая гулкое эхо, кажущееся в стоящей тишине оглушительным.
Обладатель посоха тяжело вздохнул и остановился, наконец,  достигнув вершины горы образованной поваленным на бок зданием. До этого он шёл по чему-то, что, наверное, некогда было стеной, но… упало.
«Какая незадача» - равнодушно отметил про себя путник, отбросив в сторону мысли о той цивилизации, что нашла здесь свой конец.
Ну, или почти конец: предки покинули города, прежде чем кануть в лету. Впрочем,  не сложно предположить, зная нынешнюю ситуацию, что это им не помогло. Они оказались не достаточно сильны, чтобы выжить в новой реальности. О дальнейших событиях история благоразумно умалчивает, хотя о них знает чуть ли не каждый: на предков открыли охоту их выродившиеся после Конца дети. Сейчас эти дети называли себя тёмными.
Путник осмотрелся, хотя эта попытка была бесполезна из-за темноты царящей вокруг. Мужчина мотнул головой и тихо рассмеялся, осознав всю глупость этого движения, впрочем, зрительные органы ему ещё должны были сослужить службу. Сняв с плеча сумку, путник начал рыться в ней. Через некоторое время он выудил маску, которая, пожалуй, была сделана ещё людьми, и, одев её, вновь осмотрелся. На этот раз результат был менее… тёмным.
Перед путником распростёрся разрушенный взрывной волной город. Он выглядел обманчиво сносно, но путник знал, что любому из ещё стоящих зданий много не надо, чтобы рухнуть и размазать по потрескавшейся земле всякого, кто будет находиться достаточно близко к нему в этот момент.
«Я почти на месте» - с удовлетворением отметил мужчина, опираясь на посох и прислушиваясь, пытаясь обнаружить признаки близости кого-нибудь живого. Его послали сюда за группой сопляков, которые по юношеской глупости решили, что они могут в одиночку разгуливать по Покинутым Землям. Путник даже знал, кто инициировал этот поход. Этот мальчишка обожал искать неприятностей на свою шею,  но в результате обычно находил их на чужую, а точнее на шею путника.
Воздух сотряс леденящий душу вой и скрежет, дающий понять, что одна из местных тварей нашла себе добычу. Возможно, эта добыча и была кучкой молокососов, что вздумали прогуляться по обители их предков. Тяжело вздохнув, путник отправился на скрежет. Ему стоило поспешить, иначе он останется не с чем. Его путь был не слишком долог. Подростки оказались буквально в нескольких десятках метров от того места, где он ранее осматривался. Скатившись по наклоненной поверхности очередного дома, мужчина не слишком изящно приземлился рядом с юнцами.
- Одир! Что ты здесь делаешь?! – вскрикнул один из искателей приключений на своё в высшей степени уязвимое место, которого появление мужчины застало врасплох.
У мальчишки был здоровенный синяк под правым глазом и разбитая губа, что весьма красноречиво отражало соотношение его характера  и навыков, хотя возможно он просто, откуда то навернулся. Помимо него компания состояла из двух парней и одной девчонки, которая была здесь самой младшей. Одир её не знал, но мог предположить, что она была городским беспризорником.
- Чаю попить зашёл   - раздражённо откликнулся мужчина, вновь озираясь в поисках потревоженной твари.
Подростки что-то недовольно забурчали, понимая, что появление путника означало окончание их, так и не начавшихся приключений. Сейчас он наверняка бы не позволил им здесь остаться. Это даже обсуждения не требовало и никакие упрашивания или препирания не помогли бы переубедить Одира.
- Заткнись, Раздор, – требовательно произнёс путник и перевёл взгляд на самого старшего из ребят, который выражал своё недовольство наиболее громко.
У парнишки с прозвищем Раздор были очень длинные светлые волосы и достаточно бледная кожа и взрывоопасный характер, за который он и получил прозвище, всё это завершалось юношеским любопытством и жаждой чего то нового. На теле мальчишки были видны многочисленные ожоги, которые тот приобрёл в тренировках и просто играх с огнём. Одир хорошо знал этого юнца и, не смотря на внешнюю холодность и строгость, мужчина даже несколько симпатизировал неугомонному мальчишке. Многие говорили о том, что Раздор безумен и опасен, но это не заходило дальше разговоров из-за своевременных вмешательств Одира. Только лишь, поэтому юноша, ещё не воссоединился с мягким боксом, который ему полагался по званию Тени. Тенью называли тех, кто выделялся из толпы чрезвычайным могуществом и незаурядными способностями, но, к сожалению, бытовало мнение, что все Тени безумны и не управляемы. К ещё большему сожалению это мнение по большей части было правдивым и примером тому были частые вспышки гнева Раздора.
- С чего это вдруг, Отшельник?! – тут же разозлился юноша и гневно сузил глаза, как будто намереваясь прожечь мужчину взглядом.
Отшельник открыл было рот, чтобы ответить что-нибудь язвительное мальчишке, но был бесцеремонно прерван, наконец подоспевшей тварью. Огромное существо, внешне по строению напоминающее паука, выбежало из-за стоявшего недалеко здания, но тварь занесло, и она проскользив несколько метров, врезалась в руины здания через дорогу, обрушив его и перекрыв себе дорогу к еде. Одир стукнул пару раз посохом по полу, оценивая его толщину, и указал своим новоприобретённым спутникам в сторону, куда они должны были срочно капитулировать. Без лишних препирательств они так и поступили и кинулись в указанном направлении предпочитая оставить тварь более опытному воину. Только вечно переоценивающий себя Раздор остался на месте, впрочем, мальчишка уже сменил злость на азарт.
- Ненормальный мальчишка, – хмыкнул Одир, отступив на несколько шагов и поравнявшись с длинноволосым пареньком, - быть может, всё же, оставим её в покое?
- Трусишь? – вопросом на вопрос ответил блондин, который не сводил глаз с огромной орущей твари, которая ещё не смогла придумать, как протиснуться в арку образованную одним здание упавшим на другое.
- Мужчину украшают шрамы, а не ожоги, – фыркнул отшельник.
Они простояли ещё несколько десятков секунд, наблюдая за глупой паукообразной тварью, после чего Одир решил более не церемониться и схватив мальчишку за ухо повёл того в сторону, которую ранее указал остальным. Когда отшельник и гневно орущий парень добрались до остальных, тварь, наконец, разъярилась на столько, что просто разгромила одну из стен и за несколько секунд добралась до места, где её потенциальные жертвы недавно вели переговоры. Пол под ней издал жалобный скрежет и рассыпался под весом твари, отправляя её истошно орать на более низкие этажи здания. Отпустив ухо мальчишки, отшельник опёрся о посох и оглядел оставшихся детей.
- Чего встали? Марш по домам, – наконец изрёк он и, кивнув Раздору, давая понять, что его это не касается, пошёл в направлении, которое было известно очень не многим: к себе домой.
Впрочем, помимо того, что его дом находился в отдалении от какой-либо цивилизации, он ещё и хорошо охранялся, что ещё сильнее уменьшало количество незваных гостей. Одир не любил гостей, и это было достаточно хорошо видно по отсутствию тропинки из жёлтого кирпича и наличию хищников, которых он приманил, чтобы защитить свою обитель от вечно делящих территорию тёмных.

Оригинал

Пусть буду я безумен,
Пускай мой враг сильней,
Предночью мы различны
Лишь остротой ножей.

Оригинал

В полный размер